БИБ: библиотечно-информационный бюллетень N 24 / Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка ; [сост. Л. П. Петриченко ; редкол.: Е. В. Синева и др.]. – Мурманск : МГОУНБ, 2011.- 196 с. : ил., портр.

188 поэзию, и К.Маркс, написавший: «Эта сволочь, Геккерен...» («Гражданская война во Франции»). Моя любимая поэма Байрона «Дон Жуан» в переводе несчастной Гнедич (кажется, есть ещѐ перевод блистательного Левика) недавно опять перечитана мною. Изящный слог, «узорчатый» сюжет и условный историзм, вкупе с характерными для Байрона бытийно- философскими ироническими рассуждениями - увлекают и очаровывают читателя. Вспоминается двухэтажный домик в Севилье - где, по легенде, жил Дон Жуан. А в Афинах стоит красивый беломраморный памятник Байрону и его любимой. Федерико Гарсия Лорка (в чудных переводах Гелескула) просто поражает как бы отвлечѐнными, контурно угадываемыми, образами в романтических, звучных балладах и романсейро: «А ночь квадратной и белой была от стен и балконов, Цыгане и серафимы коснулись аккордеонов...» («Погибший от любви»). (прямоугольные стены и квадратные балконы светятся белизной при Луне - в Севилье, Кордове, Гранаде). Гранада описана ещѐ и в замечательной книге Вашингтона Ирвинга «Альгамбра». Одна легенда из этого сборника послужила Пушкину сюжетом для «Сказки о золотом петушке». Горе-исследователи приписывают Ахматовой это «открытие» - читать книги надо, и вы сами это «откроете»! Осип Мандельштам - вычурно-изящный поэт с трагической судьбой. Корней Чуковский верно сказал, что это будет классический поэт - когда наш народ станет образованным и культурным. Юрий Нагибин справедливо пишет, что «Мандельштам не знал ни робости, ни наглости ученичества. Он сразу стал писать «как Мандельштам»«. Я читаю его, когда душа просит умиротворения. Прекрасна «божественная гармония стиха», например, в коротких катренах, посвященных Ахматовой: «Вполоборота, о печаль, на равнодушных поглядела. Спадая с плеч, окаменела ложно-классическая шаль...». Борис Пастернак - для меня не вполне «очевидный» поэт. Но его стихи в романе «Доктор Живаго» - истинная поэзия, и хотя я не религиозен, однако, его образы звучат для меня красиво и одухотворѐнно: «Вы шли толпою, врозь и парами, вдруг кто-то вспомнил, что сегодня Шестое августа по-старому - Преображение господне...». При этом сам роман - один из любимых мною, поскольку он написан художественно, психологично, исторически почти достоверно и - последним живым свидетелем Гражданской войны в России. Я часто читаю его отрывки - с любого места действия. Все эти упомянутые литературные гиганты были так или иначе погублены своими властями; какая-то у властей страсть - гонять и убивать поэтов. Так и вспоминается Высоцкий: «При цифре 37 с меня слетает хмель...». Вольтер представлен на моей полке изящно-иронической, эротически-шутливой поэмой «Орлеанская дева» с игривой антиклерикальной настройкой. «Фауст» И.-В. Гѐте - это громовое всечеловеческое произведение (лично я, по- аналогии с героем повести Евтушенко «Яблоневый цвет(?)», мысленно делю людей на две группы: на тех, кто читал и кто не читал «Фауста»). Его даже оценивать и комментировать - суетно и грешно. Великолепен перевод Б.Пастернака, хотя хороши и другие переводы первой части - Холодковского и Виноградова. Некрасова высоко ценю с самого детства. Люблю его народный русский язык и уважительный, «несермяжный» крестьянский менталитет, своеобразный стих: «Меж высоких хлебов затерялося небогатое наше село, Горе-горькое по-свету шлялося и на нас невзначай набрело...» «Господу богу помолимся, древнюю быль возвестим, Мне в Соловках еѐ сказывал инок отец Питирим...». А в посвящении к «Коробейникам» песенные слова прямо берут за душу: «Как с тобою я похаживал по болотинам вдвоѐм, Ты меня по-часту спрашивал: «Что строчишь карандашом?». Почитай-ка, не прославиться - угодить тебе хочу, Буду рад, коли понравится, не понравится - смолчу». Стихи Константина Симонова - моя юношеская любовь. Его поэзией увлекалась молодѐжь 40-х годов, об этом упоминает Елена Боннэр; многие его стихи знал наизусть Лев